Большой каскад
— крупнейший триумфальный памятник XVIII века.

Архитектура Большого каскада, врезанного в толщу естественного берегового уступа, лаконична, функционально ясна и монументальна. (см. план).

Водопады, водометы, окутанный тысячами радужных брызг “Самсон”, десятки статуй, окрашенные в изумрудный цвет барельефы, вазы, балюстрады, бюсты и над ними дворец с золочеными куполами, сверкающими на фоне голубого неба, немолчный шум падающей воды - все это ошеломляет, покоряет, наполняет ощущением радости.

Буйное ликование водной стихии на Большом каскаде выражает прежде всего радость осуществления вековой мечты России об утверждении на Балтийском море.

Его фасад вытянут на 42 метра. Ядро каскада—Большой грот, прорезанный пятью узкими и глубокими арками. Замок каждой арки подчеркнут золоченым маскароном. Завершением грота служит сложный карниз и мраморная балюстрада. Справа и слева от грота расположены две водопадные лестницы длиной по наклону почти 20 метров с семью фигурно изогнутыми ступенями шириной по 8 метров. Ступени фланкируются статуями и вазами на гранитных пьедесталах. Площадка перед аркадой грота переходит в центральный трехступенчатый каскад; так же как и на боковых каскадах, его подступенные стенки декорированы барельефами и кронштейнами. Над Большим гротом устроена терраса, замкнутая фасадом Малого грота с семью арками. Симметрично боковым каскадам стена Малого грота акцентирована пристенными фонтанами и парными бюстами в нишах. Малый грот увенчан мраморной балюстрадой, продолжающейся вдоль Большого дворца.

Опорой Большого грота и каскадов служит монолитный кирпичный стилобат, облицованный туфом, украшенный пилястрами-гермами и барельефами. У подножия стилобата расположен ковш, посреди которого находится фонтан “Самсон”.

Водяную феерию открывают повелители волн мускулистые тритоны, трубящие в витые раковины славу русскому флоту. Позади тритонов на стене Малого грота прикреплены огромные маскароны владыки моря Нептуна и бога вина Вакха. Из маскаронов в мраморные раковины бьет вода и стекает в фигурные бассейны. В неглубоких нишах по сторонам маскаронов поставлены мраморные бюсты — олицетворение времен года.

С бортов ковша у подножия каскада тритонам отзываются мифологические девы—сирены, также трубящие в раковины и прославляющие подвиг. Их сильные, гибкие тела сродни упругим волнам, их движения полны бурного напряжения. Сиренам, дуя в раковины, вторят хранительницы вод наяды с младенцами-тритонами. Они словно приглашают российский флот.

В мифологическую морскую символику Большого каскада включены скульптуры, изображающие русские реки Волхов и Неву (первоначально на их месте были фигуры Нептуна и Амфитриты). Они помещены на выступающих полукруглых туфовых постаментах у основания водопадных уступов. Волхов представлен в виде могучего бородатого старца с веслом в левой руке, Нева изображена молодой женщиной, сдавившей рукой свившуюся кольцом змею. Эти статуи—напоминание о начатом в первой четверти XVIII века строительстве Ладожского канала, соединившего Волхов и Неву и связавшего новую приморскую столицу с водными путями центральной России.

На его ступенях помещены две статуи: Венеры—богини красоты, рожденной из пены морской, покровительницы мореплавания и портов—и Галатеи—юной нереиды, олицетворяющей спокойное море. К ее ногам ластится дельфин. В руке Галатеи жемчужная раковина, ветер играет легкой тканью ее покрывала. Невдалеке от Галатеи—статуя ее возлюбленного пастушка Акида, убитого из ревности циклопом Полифемом и превращенного в реку.

Большое место в скульптурном декоре каскада отведено теме освобождения прибалтийских земель из шведской неволи. Барельеф “Плутон, похищающий Прозерпину” изображает бога подземного царства, который увозит богиню плодородия, истолковывался как “неправедное обладание” шведами Ижорской землей. Сюжет барельефа “Похищение Деяниры кентавром Нессом” имеет такое же значение.

Гимном освобождения этих древних русских владений явились изображения подвигов Персея, образ которого олицетворял Петра I и русских воинов.

Сюжет “Персей, освобождающий Андромеду от морского чудовища” разработан в двух барельефах. Один помещен на нижней ступени восточной водопадной лестницы (справа), второй—на четвертой ступени западной лестницы (справа). Оба они по содержанию и композиции перекликаются с картинами, которые помещались на триумфальных воротах первой четверти XVIII века. Персей представлен подлетающим на коне с копьем в руке к фантастическому чудовищу, которое подплывает, раскрыв пасть, к дочери эфиопского царя Андромеде, прикованной к скале и предназначенной ему в жертву.

Статуя работы крупнейшего скульптора начала XIX века Ф. Щедрина продолжает традицию осмысления древнегреческого мифа в ассоциативной связи с русской историей. Он представил Персея перед началом схватки с морским чудовищем. С мечом в руке, подняв отрубленную голову горгоны Медузы, Персей устремляется на врага. Откинутый порывистым движением плащ ниспадает с плеч, над крылатым шлемом колышется косматая грива, у ног Персея вскипает бурун. Особенно выразительно лицо героя, воодушевленного предстоящим подвигом. В образе Персея Щедрин воплотил мужество русских воинов, воспел их бесстрашие и отвагу.

Рядом с Персеем на каскаде стоит исполненная Ф. Шубиным статуя Пандоры — первой женщины, сотворенной по велению Зевса. В этой работе Шубин вступил в своеобразное сотворчество со знаменитым французским скульптором Э. Фальконе, который выполнил аналогичную по композиции модель для фарфоровой статуэтки. Шубин придал скульптуре монументальное звучание, соединив его с задушевным лиризмом. Пандора чуть наклонилась вперед, будто следя за потоками воды. Кажется, что она задумалась, не решаясь открыть стоящий подле нее сосуд, в котором, согласно мифу, были заключены все беды мира.

Ряд скульптур и барельефов является аллегорическими сатирами на шведских захватчиков. Самонадеянный Карл XII иносказательно представлен в сюжете барельефа “Диана и Актеон” и статуе Актеона. Мифический охотник Актеон, превращенный Дианой в оленя, растерзанного своими собаками, сравнивался с Карлом XII, утратившим ореол победителя, убежавшим с поля боя и оставленным союзниками. Скульптор И. Мартос представил Актеона в момент трагической для него метаморфозы. Он еще охвачен азартом погони, но уже чуть замедлил быстрый бег и тревожно озирается. Его левая рука привычно тянется к колчану за стрелой, а на голове уже появились маленькие рожки. Еще мгновение— и охотник станет оленем, жертвой своей собачьей стаи.

Победоносный для России и позорный для ее противника исход Северной войны отражен в истолковании мифа о Латоне—матери Аполлона и Дианы (Артемиды). Эпизод из него послужил сюжетом для самого большого на каскаде барельефа “Латона и ликийцы” и двух примечательных, хотя и маленьких, скульптур лягушек, или, как их называли в петровское время, “жаб, которые водою блюют”.

Торжество Латоны, обратившей ликийских крестьян за отказ дать ей воду в уродливых жаб, толковалось как успех России, получившей воду—море, а ликийцы отождествлялись с разгромленной армией “прегордых сынов свейские земли” и их союзников.

Острой и многозначительной сатирой на поражение Карла XII под Полтавой является барельеф на сюжет мифа о Фаэтоне—легкомысленном и дерзком сыне бога солнца, пытавшемся управлять огненной колесницей отца, едва не спалившем землю и пораженном за это молнией Зевса. Примечательно, что Петр обратился именно к образам этого мифа, когда писал о разгроме шведов под Полтавой: “...единым словом сказать, вся неприятельская армия фаетонов конец восприяла”.

Не только статуи, барельефы, но каждая деталь скульптурного убранства каскада имеет определенный смысл. Над средним уступом каскада ринулись навстречу друг другу бойцы-гладиаторы. Каждый одной рукой сжимает змею, другой—держит опущенный пламенем вниз факел. Змеи символизируют побежденную измену, а перевернутые факелы—окончание войны.

В декоре Большого каскада использовано множество скульптурных форм. Здесь представлены монументальные статуи и барельефы, кронштейны, маскароны, бюсты, вазы, гермы—241 скульптура из золоченой бронзы, свинца и мрамора.

Пластический декор Большого каскада, являясь единым ансамблем скульптуры, одновременно представляет сочетание самостоятельных произведений. Каждую скульптуру можно рассматривать отдельно, “читая” ее силуэт и форму с разных точек, на фоне водометов, зелени и моря.

Многообразием и живописностью, характерной для фонтанных сооружений барочного стиля, отличается водное убранство каскада. Сначала кажется невозможным разобраться в стремительном движении шумных потоков и сплетении звенящих струй, которыми кипит и сверкает громада Большого каскада. Но постепенно, вглядевшись в эту бесконечно разнообразную и изменчивую картину, можно проследить путь воды, рассмотреть узор отдельных водометов, понять, как органично связано водное убранство каскада с его архитектурными формами.

Движение воды начинается небольшими струями, бьющими из маскаронов Нептуна и Вакха. Затем на верхних ступенях каскада вода поднимается прозрачными водяными раковинами-веерами и, расстилаясь тонкой пеленой, низвергается вниз. Пробежав по семи уступам боковых каскадов, она на мгновение скрывается в недрах мощного основания и затем с новой силой вырывается клокочущими бурунами из расщелин туфа вокруг статуй Волхова и Невы.

По краям каждой каскадной ступени, контрастируя с разливом потоков, словно стебли фантастических растений, взлетают тонкие струи, высота которых достигает максимума внизу. Замирая у незримой черты на одном уровне, они образуют водяные пропилеи.

Из бронзовых ваз, чередующихся со статуями, тоже взмывают тонкие струйки, тотчас рассыпающиеся разноцветным бисером. Перед аркадой Большого грота в плоском фигурном бассейне поднимаются струи самого многоводного и сильного из фонтанов каскада — “Корзинки”. Из туфового кольца бьют 28 наклонных струй, переплетающихся подобно прутьям цветочной корзинки. Внутри ажурной водяной корзинки высятся восемь вертикальных струй, окружающих среднюю, самую высокую струю. Кажется, что в хрустальной корзинке собраны сказочные жемчужные тюльпаны, распускающиеся только на одно мгновение.

Водяной наряд каскада, построенный на сплетении и контрасте вертикальных, дуговых и горизонтальных струй, органически слит со скульптурой. Струи, бьющие из пастей льва, дельфинов, змей, лягушек, изо ртов герм, вылетающие из раковин, в которые дуют сирены, наяды и тритоны, усиливают художественную выразительность каждой скульптуры, увеличивают ее динамичность, придают ее композиции полную завершенность. Большой каскад с его 17 водопадными уступами и 75 фонтанами по мощи и разнообразию водной декорации не имеет себе равных.

У Большого каскада примечательная история. Ее начало связано с именем Петра. Как видно из сохранившегося наброска, именно ему принадлежала смелая идея завершить перспективу морского въезда в резиденцию нагорным дворцом и водопадным сооружением у его подножия.

Строительство грота и каскадов началось весной 1715 года. Спустя восемь лет состоялся торжественный пуск воды. За это время над главным фонтанным сооружением Петергофа трудились Леблон, Браунштейн, Микетти и Земцов. По проекту Леблона возводили Большой грот, сохранивший свою конфигурацию до наших дней, и фонтан на площадке перед ним, боковые каскады и фонтаны с “лежачими фигурами” на полукруглых постаментах у стилобата.

Преемник Леблона Микетти, не останавливаясь перед переделкой отдельных частей, предложил свой вариант проекта, учтя предложения Петра возвести Малый грот и декорировать водопадные уступы скульптурой. Микетти значительно усилил пластическую и водяную декорацию каскада, обогатил его балюстрадами, фонтанами, маскаронами, увеличил размеры водопадных уступов и украсил их барельефами. Интересно отметить, что Петр особенно заботился о фонтане перед Большим гротом, дважды вносил изменения в микеттиевский проект и добился создания оригинального водомета “Кольцо”. Он состоял из двух кругов разновысоких струй, а посреди был полый внутри водяной столп. Сложное водоподводящее оборудование каскада выполнили фонтанные мастера братья Баратини, П. Суалем, гидротехник В. Туволков.

Первоначальное скульптурное убранство Большого каскада—статуи, барельефы, маскароны, рамки, кронштейны, дельфины—выполнялось по рисункам архитекторов и подробным описаниям одновременно в Англии, Голландии и России. В Петербурге барельефы, статуи “Гладиаторы с пистолетами” (“Бойцы”), чаши, большие маскароны, фигуры кентавров исполнили Б.-К. Растрелли и Ф. Вассу.

В 1723—1724 годах М. Земцов внес отдельные изменения в облик каскада. Так, по его рисунку Б. К. Растрелли сделал новые большие маскароны Нептуна и Вакха.

Начиная с 1725 года каскад поддерживался ремонтами, отдельные его части переделывались, но облик сооружения в основном сохранялся. Лишь свинцовая золоченая скульптура быстро обветшала, и ее постепенно снимали.

В 1799 году комиссия профессоров Академии художеств, в которую входили Ф. Гордеев, И. Мартос, М. Козловский, признала необходимым все свинцовые статуи заменить бронзовыми. Обновление скульптурного убранства поручили лучшим отечественным скульпторам. Создание новых статуй и ваз, а также выполнение копий со слепков античных произведений продолжалось около семи лет и было закончено в 1806 году.

Из 32 новых бронзовых статуй 15 были оригинальными работами русских скульпторов. И. Прокофьев исполнил группу тритонов, статуи Волхова и Акида, Ф. Щедрин—Персея, Невы и две группы сирен, И. Мартос—статую Актеона, Ф. Шубин—Пандоры, Д. Рашетт—статуи Галатеи, Юпитера, Юноны и две группы наяд с тритоном. Самую крупную скульптуру—“Самсон, раздирающий пасть льва”—создал М. Козловский. Все эти статуи с исключительным мастерством изготовил литейщик В. Екимов. Копии с античных оригиналов, сюжетно и композиционно близких старой скульптуре, по восковым моделям Ф. Гордеева отливал Э. Гастклу.

Оригинальные статуи русских ваятелей предназначались для установки на те места, которые имели ключевое композиционное значение: по сторонам верхних и нижних уступов, на бортах ковша, посреди балюстрады и ковша. Скульпторы, работавшие как последователи классицизма, сумели, оставаясь в рамках этого стиля, придать исполненным статуям те композиционные, пластические и динамические черты, которые не нарушили барочного духа памятника петровского времени. Благодаря этому обновленное скульптурное убранство каскада не ослабило идейной и художественной выразительности памятника и органически вошло в его изначальную структуру.

Вместе со скульпторами над обновлением декора каскада работал архитектор А. Воронихин. Он выполнил рисунки фонтанных ваз, руководил перекладкой среднего каскада, который закончил широким скатом, покрытым золочеными листьями, что усилило эффект движения воды. В те же годы постаменты статуй из пудостского камня и деревянные сходные лестницы заменили гранитными, а белокаменные балюстрады—мраморными. Одновременно талантливейший фонтанный мастер Ф. Стрельников заменил старые свинцовые водоводы и усовершенствовал их конструкцию.

В 1858—1860 годах по проекту и под наблюдением архитектора Н. Л. Бенуа осуществили капитальные реставрационные работы. В течение зимы 1859 года 150 каменщиков и гранитчиков в специально построенном тепляке—“балагане”, работая при свете керосиновых ламп с семи утра до семи вечера, разобрали и заново возвели грот и каскады, сохранив прежний облик, но создав новую, прочную конструкцию сводов и стен, по существу небольшой подземный город.

Бенуа изменил рисунок струй фонтана “Кольцо”, превратив его в “Корзину” с тюльпанами, и вместо невысоких пышных водометов на ступенях каскадов сделал прямоструйные, которым придал характер водяных пропилеи. Однако были и определенные утраты: не возобновлена декорировка туфом колонн фасада и интерьера Большого грота, не восстановлен мраморный настил на террасах каскада.

С тех пор прошло почти столетие. Незыблемый в своей мощи и красоте Большой каскад бережно сохранялся до начала Великой Отечественной войны.

В первые дни войны сотрудникам петергофских музеев удалось укрыть в тайниках и вывезти в Ленинград часть скульптуры. Оставшиеся на местах статуи Самсона, тритонов, Волхова” Невы, свинцовые барельефы и декоративные детали петровского времени были похищены гитлеровцами. Советские воины, освободившие Петергоф, увидели на месте величественного памятника черные, обуглившиеся заснеженные руины. До дня победы был еще долгий путь в полтора года, но уже тогда началась подготовка к возрождению уникального памятника. В 1946 году спасенные статуи, заново вызолоченные, заняли свои исторические места.

14 сентября 1947 года перед тысячами ленинградцев предстал “Самсон”, воссозданный В. Симоновым и Н. Михайловым. В последующие годы И. Крестовский выполнил скульптуру Волхова, Н. Дыдыкин—тритонов, В. Эллонен—Невы. Четырнадцать ленинградских скульпторов под руководством И. Суворова вылепили 18 моделей для отливки 29 барельефов. Скульптор В. Соколов воспроизвел большие маскароны Вакха и Нептуна, Е. Захаров—маскароны арок Большого грота, М. Габе - гермы, А, Гунниус—лягушек.